В XVI веке без корриды не обходились уже многие крупные праздники. В Мадриде бои устраивали на центральной площади, на Пласа Майор, где происходили важнейшие для страны события, в том числе особо важные аутодафе, а в дни коронационных торжеств короли выходили приветствовать народ. Коррида в этот период эстетизируется и становится фактом культуры. В драматургии XVI-XVII веков, в том числе у Лопе де Вега, Тирсо де Молина, Кальдерона, часто фигурирует раненный герой или герой, только что победивший быка.


В середине XVI века папа Пий V издал эдикт, запрещавший корриду под страхом отлучения от церкви. Но испанский король Филипп II, хотя и был известен своим суровым отношением ко всяким зрелищам, добился у папской курии отмены эдикта. Он полагал, что именно это зрелище закаляет мужество - одно из главных черт настоящего испанца.


Первые профессиональные тореро, как пешие, так и конные, появляются в XVII веке. И это знаменательная веха в истории корриды. Благородные кабальеро не могли снизойти до ремесленничества, профессионализм был уделом простонародья.


В 1700 году на испанский трон взошел первый Бурбон - Филипп V, внук Людовика XIV прибыл из Франции, страны другой культуры и, как он был уверен, страны более просвещенной. Ему, чужаку, бой быков казался дикостью, поэтому коррида была запрещена. Запрет действовал вплоть до смерти монарха, а в 40-х годах XVIII столетия прерванная традиция возродилась. Но это была уже другая коррида - с пешим тореадором-профессионалом, похожая на современную. Начал формироваться строгий канон. Смертельная схватка превращается в подобие трагического балета со своей "божественной", как ее позже определил Лорка, геометрией и обязательными фигурами. Знатоки оценивали мастерство тореро и по изяществу исполнения таких фигур, и по степени их рискованности. Пропусти матадор быка под мулетой чуть дальше от себя, чем принято, - он трус, чуть ближе - покойник.


Просветительский пафос XVIII столетия оказывает влияние и на следующие века, когда свято верили в благо прогресса и цивилизации. Большинство писателей конца прошлого и начала нынешнего века - против корриды. Но в XX веке, проходившем под знаком массового уничтожения невинных людей, для оптимизма осталось мало оснований. Многие художники увидели в корриде модель трагического существования человека на волосок от гибели, сублимацию неизжитой тяги к насилию и жажды смертоубийственной схватки. В литературе, театре и кинематографе второй половины XX века коррида снова занимает важное место.