Лидия Артамонт
(Интервью из журнала "Итоги")

- Мне сказали: быкам надо открыть воду в поилке. Мне тогда было двадцать лет, я была на ферме совсем недавно. Я просто пошла и открыла кран в бассейне и еще подождала, пока вода наливалась. А на лугу было семьдесят боевых быков. Оборачиваюсь - они стоят. Это было в оливковой роще - я четыре часа просидела на дереве. А до этого в жизни никогда по деревьям не лазила. Потом быков отвлекли на другой конец пастбища, пригнали туда трактор с сеном. И я смогла убежать.


- Что входило в ваши обязанности?
- Я дрессировала чужих лошадей, натаскивала их на тренировочных коров. Часто исполняла обязаности форкадо, "бычьего прыгуна": первой бросалась между рогов корове, прямо на голову, чтобы ее могли окружить остальные форкадос и снять с рогов протекторы. Я же меньше, чем мужчина, и легко умещаюсь между рогов.
Одно время я начала заниматься пешей корридой. Ходила на бойню - отрабатывать удар. Но потом купила первых двух лошадей.


- А сколько сейчас лошадей в вашей конюшне?
- Одинадцать голов - пять жеребцов, три кобылы. И три мерина, я их такими купила. Сейчас это практикуется, а раньше считалось неприличным кастрировать лошадей для корриды. Это же мачистская традиция - должно быть столкновение двух мужских начал.


- Но теперь и кобылы участвуют в корриде?
- Да, а раньше хорошую кобылу даже не объезжали, сразу оставляли на племя. Сейчас все по-другому, но найти кобылу, которая хочет сражаться, у которой это в характере - трудно. Зато если кобыла все же выходит на арену, она становится настоящей профессионалкой и думает только о быке. В отличие от жеребца, у которого многое зависит от настроения. К тому же его трудно подчинить. А момент неповиновения, колебания на арене может стать фатальным и для жеребца, и для наездника. Правда, у всех лошадей-звезд - сложный характер, никогда не знаешь, что они сделают в последний момент. А в финале атаки инициатива всегда принадлежит лошади, а не человеку.
Мои лошади сражаются не больше сорока двух раз в сезон, потому что нельзя выжимать из лошади все. Однажды мне пришлось аннулировать две важные корриды - на престижных аренах, которые посещают критики из солидных газет. Одна лошадь ушибла мышцу при перевозке, а другая в деннике потянула мышцу. Мне сказали: нужно сражаться под анальгетиками! Я отказалась. У лошади иная мотивация, это не человек, который выходит на арену ради славы, денег. Лошадь сражается только потому, что ей это нравится. И еще ради хозяина. Я вносила на рассмотрение нашего профессионального синдиката проект о ветеринарном контроле для лошадей. Ведь на ипподромах лошадей проверяют, с травмами их не допускают к участию в бегах. А в корриде считается, что это личное дело импресарио и наездника.


Лидия состоит в двух профессиональных синдикатах тореадоров - португальском и испанском. Ежедневно она проводит на лошади по десять-одинадцать часов. Зимой тренировки начинаются в девять утра, летом - в шесть, поскольку светает раньше. Уже несколько лет Лидия выступает на аренах первой категории в Испании, Португалии и на юге Франции. В мире женщин-тореадоров не больше десяти. А среди наездниц Лидия - единственная, кто в португальском стиле сражается с четырехлетним быком.


- Чем четырехлетний бык опаснее трехлетнего - более тяжелый, сильный?
- Дело не в весе - трехлетние могут быть тяжелее пятисот килограммов. Но они - как подростки, очень резвые. Много бегают, но мало думают. Технические просчеты человека они не фиксируют. А четрыехлетний бык считается совершеннолетним, в пересчете на человеческий возраст это приблизительно двадцать лет. И он уже способен быстро просчитывать траекторию лошади.
Он может один раз не отреагировать на ошибку, но на второй обязательно поймает. У него такой же интеллект как у лошади, но он агрессивен, он жаждет поймать и убить. На фермах быки, выросшие вместе, начинают драться насмерть между собой с двухлетнего возраста. И проигравшего обязательно будут добивать. Жизнь быка с этих лет - это постоянный поиск сражения.


- Какая опасность грозит наезднику в конной корриде?

- Корнадо, удар рогом, всаднику почти не грозит. Основная опасность - падение. Человек ничем не защищен. Удар головой о песок, о доски может иметь тяжелые последствия.


- Сколько у вас было падений за первый сезон в корриде?
- Двенадцать или тринацдать. Обычно их бывает не больше одного двух, но мои лошади были молодые. На следующий год мне тоже не повезло - я подписала пятнадцать контрактов на юге Португалии, в провинции Алграви. А там импресарио арен грешат тем, что скупают быков, которые уже отсражались на севере. И на арене в Албуфейре такой бык с опытом корриды поднял мою лошадь и отшвырнул метров на десять. Мне повезло - удалось выпрыгнуть из седла, и я упала в другую сторону.


- Что происходит на арене, когда вы падаете?
- Люди из моей квадрильи - два пеших ассистента - сразу отвлекают быка плащами. А я вскакиваю и прежде всего думаю о лошади. Наездник должен любой ценой защитить лошадь. За своих лошадей я всегда очень боялась. За себя - нет, потому что это мой выбор. Я человек верующий, я сражаюсь под девизом "Так хочет Бог". Эти слова на старофранцузском вышиты на моем костюме. Я даже ходила на паломничество, прошла семьдесят пять километров пешком, чтобы полклониться Фатимской богородице - покровительнице португальской корриды. Вообще покровителем корриды считается святой Георгий. Всадник на белом коне олицетворяет свет, а черный бык - силы мрака.


- В России коррида, мягко говоря, не относится к традиционным увлечениям.
- Но здесь сохранился такой, в положительном смысле, варварский генотип. Это очень хорошо, это здоровое начало, которое, к сожалению, во многих странах Европы исчезает. Я часто общалась с немцами и швейцарцами, они ездят на юг Португалии, приходят на корриду - и начинается: "Как же так, как вам не жалко быка, это варварство, это не цивилизованно". А в России, мне кажется, коррида возможна.